К моему огромному облегчению, Фома, кряхтя, возвращается на место. Я ободряюще ему улыбаюсь и пячусь к злосчастным раздевалкам. У входа прошу одного из парней вынести мне вещи Фомы, потому что полуголые мужики вряд ли обрадуются моему появлению. Тот соглашается помочь, но проходит едва ли не четверть часа, прежде чем мне все-таки выносят потрепанную сумку Феоктистова и злосчастный шлем. Закинув сумку на плечо, а шлем повесив на руку, возвращаюсь в общую зону. За время, что меня не было, народа здесь прибавилось, а вот Фома будто провалился сквозь землю.

«Нет… — мелькает догадка. — Ну не совсем же он конченый! Вряд ли он мог сбежать без вещей и шлема, ведь так?»

Ловлю первого подвернувшегося под руку тайца. Это, конечно, неправильно, я себя очень ругаю за подобные мысли, но для меня они правда в большинстве своем на одно лицо. И потому мне трудно судить с уверенностью, был ли он здесь с самого начала или подтянулся, когда я ушла. Торопливо описываю ситуацию и спрашиваю, не видел ли он Фому. Парень радостно кивает, мол, ну, конечно же, видел. Он уехал домой.

Спрашивать, где тот живет, бесполезно. Фиг мне кто здесь назовет его адрес. Поэтому, не теряя больше ни минуты, я вылетаю из зала в тесный, забитый зеваками коридор, а уж из него выбегаю на улицу. Вечер душит во влажных жарких объятиях. Останавливаюсь, чтобы хоть немного отдышаться, когда замечаю корпоративный автомобиль, который я взяла, чтобы катать блогерш. Несусь к нему и выпаливаю на одном дыхании:

— Девочки, случилось кое-что очень неприятное. Мне нужна эта машина. А вы вызовите такси, ладно? Наша фирма с удовольствием его оплатит.

Господи, я и впрямь едва ли не выкидываю потенциальных покупателей апартаментов за полмиллиона долларов из корпоративной машины! Надеюсь, папа никогда об этом не узнает, не то я до конца жизни не избавлюсь от его подколов. Это так же очевидно, как то, что кастрюлю после дефицитной здесь гречки надо мыть сразу. Он у меня такой… Конкретный мужик. Даже похвалой папа может приложить так, что хоть в травму дуй, а уж если он чем недоволен, то все. Хана котенку.

Разворачиваюсь в лучших традициях Форсажа и тут совершенно случайно замечаю Фому, крутящегося у древнего мопеда, оставленного в тесном просвете между двумя домами. Ему явно так плохо, что он даже не может его оседлать, я уж молчу о том, чтобы выехать на дорогу. В таком состоянии он никуда от меня не сбежит — это ясно как божий день, но я все равно пулей выскакиваю из машины и, ломая ноги, бросаюсь к нему.

— О, Женьк, ты уже справилась…

— Ага, — улыбаюсь так, что сводит челюсть, хотя гораздо больше хочется приложить его гребаным шлемом, за которым он меня отослал, лишь бы поскорее отделаться. — Смотрю, у тебя не очень-то выходит… с мопедом.

— Ч-черт. Да… — Фома постукивает по карманам, достает сигарету и с жадностью затягивается. Нет, я понимаю, что он делает… Разлагается. Понимаю, что ни к чему хорошему это ни его, ни меня, если я останусь рядом, не приведет. Но, наверное, просто не могу с этим смириться.

— Когда тебе нужно сделать визаран? — вздыхаю, подныривая плечом под его руку.

— Сегодня, — выдыхает дым в сторону.

— До последнего дотянул! Ладно, я тебя отвезу. До Камбоджи и назад. Устроит?

-----

Визаран1 — это альтернативный способ продления своего легального пребывания в стране путем короткого выезда в соседнее государство и получения нового безвизового срока или визы.

Глава 2

— Ого, вот это тачка… Все так же хорошо живешь, Евгения Станиславовна. Какими судьбами здесь? Тебе же отдых в Европе всегда был по душе, — пыхтит Фома, не без труда устраиваясь на переднем сиденье.

Ну, то ли еще будет, да, Жень? Почему-то даже не сомневаюсь, что Феоктистов окажется той еще занозой в заднице.

— Машина корпоративная. Я сюда не отдыхать приехала.

— Да? А на кой хер тогда? Что тут еще делать? — Фома достает из встроенного холодильника бутылку Эвиана, скручивает крышку и с жадностью пьет. Залипаю на сокращающихся при каждом глотке мышцах его горла. От усилий, которые Фоме приходится прикладывать, чтобы не вырубиться, на лице проступает пот, собирается в маленькие капельки, капельки стекаются в ручейки и устремляются вниз по его черной от загара шее. Кто сказал, что пот — это отвратительно?

— Ну, так ты, может, все-таки включишь кондиционер? Или экономишь горючку?

Покраснев до корней волос, включаю систему климат-контроля. Мы еще не тронулись, а у меня уже звенит каждый нерв. Что будет дальше, даже представить страшно.

Запускаю бортовой компьютер, изображая занятость. А сама не могу даже сориентироваться, в какую сторону нам предстоит ехать. Ну и как, спрашивается, мне проложить маршрут до границы?

— Ты не помнишь, какой там адрес? — вожу пальцем, расширяя карту.

— Дай, я сам…