В семь часов я облачилась в костюм и прошла на кухню. Там вовсю кипела работа: две женщины готовили завтрак, домработница в уголке пила кофе с тостами.

— Доброе утро всем! Можно мне тоже чашку кофе? — обратилась со всей доброжелательностью, на которую была способна.

Полина Андреевна, словно почуяв испорченное мной полотенце, улыбаясь, ответила:

— Нет, нельзя.

И злорадно сообщила:

— Вы будете завтракать через полчаса вместе с хозяевами. А сейчас поднимитесь в комнату Эльвиры Сергеевны и помогите ей одеться.

Невзлюбила меня Полина, только непонятно за что…

Не стала показывать своё недовольство, развернулась и отправилась искать лестницу на второй этаж.

Когда шла по коридору, неожиданно распахнулась дверь соседней с моей комнаты, из неё вышел Руслан Тимурович. Гладко выбрит, в белой рубашке, пахнет свежестью и ненавязчивым мужским парфюмом с древесными нотками.

Он протянул мне руку и попросил:

— Застегни.

Я увидела, что из рукава торчит запонка, нужно её продеть во вторую петельку и защелкнуть застёжку.

Так и хотелось ляпнуть: «А что, у самого рука отсохнет?», но я сдержалась.

Послушно зафиксировала манжет и щёлкнула застёжкой.

Он внимательно смотрел мне в лицо, и я почувствовала, что снова начинаю краснеть. Надо было что-то сказать, чтобы заполнить паузу.

— Доброе утро, — голос опять походил на мышиный писк.

Сафин усмехнулся:

— Оно могло быть ещё добрее, но у нас ведь всё впереди, не так ли?

Хозяин пребывал в хорошем расположении духа, и я поспешила этим воспользоваться:

— Руслан Тимурович, мы можем поговорить?

— Конечно, — он развернулся и распахнул передо мной дверь рядом с той, из которой вышел.

Это был кабинет.

Дорогая мебель из красного дерева, основательный письменный стол, кожаное кресло, полки с книгами, диван…

Мне предложили сесть, но я отказалась: если буду стоять, разговор не затянется.

Сафин развалился на своём троне и широко расставил ноги, что меня насторожило.

Какая-то слишком вальяжная поза, говорящая о том, что меня здесь никто не воспринимает всерьёз.

Он играет со мной, как кот с мышью.

— Руслан Тимурович, хочу извиниться за свою ошибку. Понимаете, в тот день я была после ночной смены, напарница попросила задержаться, у неё ребёнок заболел. Я пошла ей навстречу, но усталость взяла своё, не обратила внимания на номер палаты…

Простите великодушно, я искренне раскаиваюсь…

Хозяин скривил лицо. Мои извинения ему не требовались. Барин просто решил потешить своё эго Тёмного Властелина.

— Веррра, я всё это уже слышал от заведующего отделением. Радуйся, что он тебя вовремя спрятал. В противном случае работой в моём доме ты бы не отделалась.

— Я понимаю… Простите… А сколько мне у вас работать? Неделю? Две? — с надеждой уставилась в серые глаза.

Сафин задумчиво почесал рукой подбородок:

— Месяц. Может, два. Всё будет зависеть от твоего поведения.

— И как я должна себя вести?

Вот интересно, что он мне ответит.

Тиранище не разочаровал:

— Угождать и помогать моей маменьке, лечить и скрашивать её досуг. Беспрекословно выполнять все мои просьбы, приказы и пожелания.

Одеваться так, как нравится мне.

Причёсываться так, как нравится мне.

Краситься так, как нравится мне.

Говорить только то, что я хочу слышать.

Пока я не разрешу, не выходить за территорию поместья.

Ну и подписать договор на оказание услуг сиделки и медицинской сестры с фиксированным вознаграждением.

— Извините, а душу вам не продать? Со скидкой? — наконец-то я разозлилась. Щёки пылали, гнев отравлял изнутри, хотелось скорее выплеснуть яд на этого потомка Синей Бороды.

— Не нужно язвить, Веррра. Ты сама виновата. Учись нести ответственность за допущенные ошибки. Они могли стоить другим людям жизни.

И я заткнулась. Закрыла рот, уколовшись презрительным взглядом богатого самодура.

Наверное, это будет справедливо — побыть месяц ручной обезьянкой для господ. Но пусть не думает, что взял меня в рабство и может делать всё, что хочет. Нарушать свои личные границы я не позволю…

— Я поняла, господин Сафин. Тогда у меня есть просьба: отвезите на работу моё заявление на отпуск за свой счёт. Не хочу потерять рабочее место.

Руслан встал и достал из папки какую-то бумагу.

— Вот, почитай, — подтолкнул листок ко мне.

Передо мной лежала копия приказа о моём увольнении с сегодняшнего числа…

В глазах потемнело, по щекам полились слёзы, в горле образовался ком обиды… На негнущихся ногах, опираясь рукой о стену, я покинула кабинет этого монстра.