Рано утром русские всей толпой проводили канадцев на самолет и вернулись в гостиницу, где их уже ждал Дик, преображенный согласно документам Валентина — ему предстояло перемещаться в лесное село через Городок, и неприятности с опознанием его личности никому были не нужны: ни ему, ни его русским друзьям, ни даже местной полиции.

Криминальные разборки Новому Валентину не грозили: бывшие дружки Красавчика слишком хорошо того знали, чтобы мирного пожилого гражданина перепутать с телохранителем местного уголовного босса цветущего мужского возраста.

* * *

Прощай, Красавчик! — думал, глядя в след улетавшему аэролайнеру Леонид Петрович, который тоже пришел проводить канадцев в их холодную северную страну на Американском континенте.

О том, что по рукаву, ведущему к трапу на самолет, движется отнюдь не тот человек, который копал саперной лопаткой ямки для костров и лежал, истекая кровью на песке, раненый пулей киллера, он понял с первого взгляда. Походка была другой — упругой, мягкой. Молодой. Именно так двигался гид. И запоздалая правда, кому Леонид Петрович дважды был обязан жизнью, щелкнула в его детективном мозгу.

Действительно, все сходилось, все вставало на свои места: и виртуозное владение гида ножом, и ловкость, и сила, и познания в делах криминала. И даже само его пребывание в лесу, где в услугах экскурсовода никто не нуждался. И что подмена-таки имела место, только не тогда, а сейчас, когда преступник вот-вот покинет пределы досягаемости российских законов.

Однако правда правдой, но Леонид Петрович еще и твердо знал, что правда эта навсегда останется похороненной в архивах его точно выверенного и не склонного к самоиллюзиям головного мозга. Хотя бы потому, что передав объект своего расследования в лапы закона, он подпишет ему смертный приговор. И никогда уже не сможет уважать себя как человека.

Эпилог

Через три дня все достигшее сознательного возраста население общины секани в канадском городе N, штата Британская Колумбия, собралось в зале торжеств муниципалитета, чтобы послушать рассказ о России, из которой только что вернулась слетавшая туда семья. Рассказ состоял из двух частей. Сначала шла презентация, сопровождаемая красочными слайдами во весь экран и короткими видео. Презентацию проводила Дейзи.

Затем на сцену вышел Артур и сказал:

— Наш дедушка Дик Кожаный Мокасин нашел в России женщину, с которой решил создать новую семью. В Канаду она не поехала, и он остался с ней. Взамен он прислал из России храбреца, который захотел стать индейцем вместо него. Сейчас я расскажу вам об этом парне, чтобы вы решили, достоин ли он того, чтобы мы приняли его в нашу общину.

Валентин сидел в первом ряду рядом со сценой и смотрел во все глаза на разворачивавшееся перед ним действо. Увидеть себя со стороны объектом расхваливания было для него в новинку. Хотя рассказ был не на английском, но он сопровождался выразительной пантомимой, и понять его содержание было несложно. Артур рассказывал о том, как Валентин спас от когтей медведя индейца Дика.

Как и все пантомимы на свете, эта также не отличалась особым реализмом. Сыщика, с которого все началось, Артур благоразумно забыл. Зато косолапого мишку, выходящего из леса, изобразил огромным, рычащим и страшным. Переместившись в образ Дика, он поднял с земли толстую невидимую ветку и направил ту на медведя, и вот он уже медведь, который эту ветку ломает (женщины в зале дружно охнули). А потом дошла очередь до русского, который набросился на невидимого медведя, медленно обхватил кистями рук невидимую шею и эти кисти сомкнул.

Изобразив лежащего медведя, Артур снова переселился в русского, достал воображаемый нож и, перерезав невидимому медведю невидимое горло, поднял невидимый нож вверх и триумфально потряс им в воздухе. На закуску Киан выкатил на сцену тележку с укрепленным на ней шестом с перекладиной, к которой была аккуратно привинчена медвежья шкура.

Мужчины, взревев от восторга, едва не повскакивали со своих мест. И было на что посмотреть — медведь был выше Артура на целую медвежью голову, и могучие лапы его с когтями были куда мощнее человеческих рук. После этого Артур пригласил на сцену виновника торжества, чтобы все могли его увидеть и спросил в микрофон:

— Достоин ли этот русский жить среди нас под именем Дика Кожаного Мокасина?

— Да! Да! — единодушно закричал зал.

— Принимаем ли мы его в нашу общину секани?

— Да! Да! — снова крикнули мужчины, потрясая поднятыми вверх кулаками правых рук.

— Согласны ли мы, чтобы он выбрал среди наших женщин себе жену, и дети его тоже стали секани?

— Да! Да! — выкрикнули женщины.

— Скажи несколько слов, — повернулся Артур к Валентину.