– Заботится? – Брови архимага невольно поползли вверх.
– Конечно, – торопливо подтвердил слуга. – Никого за дверь не выставила, кто за помощью приходил. Вот перед самым Йолем спину мне вылечила. Ни единой души в нужде не бросает.
Брат и сестра Гарана в очередной раз переглянулись.
– Что за изумление? – Чародейка тряхнула головой, отчего бусины в косичках зазвенели, а воздух наполнил слабый запах южных апельсинов, идущий от ее волос. – Я хорошо ее воспитала.
Бариан Мейхарт считал несколько иначе. Его понимание хороших манер сильно отличалось от того, к чему привыкли маги. Но король посчитал неуместным высказывать это вслух, потому просто обратился к конюху:
– Не беспокой по пустякам наших уважаемых гостей, Лотар. Лучше иди обратно в конюшню и займись лошадью, пока она ничего себе не повредила.
– Как прикажете, ваше величество. – Слуга отвесил торопливый поклон. Шаркнул ногой. Отвесил еще один, на этот раз обращенный к чародеям. И лишь потом поспешил вниз по винтовой лестнице.
Нордвудский правитель повернулся к архимагу и уже раскрыл было рот, дабы извиниться за свою назойливую челядь, но не успел вымолвить ни слова.
В дверном проеме, ведущем в смежную комнатку, возник Крисмер ВарДейк. Притолока была настолько низкой, что молодому заклинателю пришлось склониться, чтоб не удариться головой.
– Мастер, вам нужно на это взглянуть. – Глаза Крисмера блестели странным взволнованным блеском. – Думаю, всем нужно взглянуть.
Он вновь скрылся внутри маленькой комнатки, которая, судя по письменному столу и многочисленным бумагам, служила Гвинейн подобием кабинета для канцелярской работы, коей в Нордвуде ей заниматься почти не пришлось.
Все остальные потянулись следом за блондином. Замыкали процессию Мейхарты.
Но не бумаги на столе и не книги на полках так взволновали молодого адепта, который уже стоял на нижней ступеньке лестницы на чердак.
Деревянная лестница оказалась старой и скрипучей. И такой неудобной и крутой, что приходилось хвататься за ступени руками, чтобы подняться.
– Вот настоящая лаборатория, – сказал заклинатель, указав наверх. – А в первой комнате у Гвинни так, приемная для просителей. Вам понравится, мастер Гарана.
– Залезай уже, – сухо поторопил его архимаг.
Это мельком оброненное «Гвинни» не осталось незамеченным ни для Кевендила, ни для его отца. Король уловил, как на невозмутимом лице сына отразилось раздражение. Принц слегка прищурил серые глаза. Крылья носа едва заметно дрогнули. Такое выражение можно было наблюдать на личике Деваны в моменты, когда принцесса готовилась сорваться в продолжительную истерику. Маленький предвестник грядущей бури.
Действительно, кто знает, что за отношения связывали этого адепта и дочку его наставника? Быть может, они росли вместе, как брат с сестрой. А быть может, причина кроется в ином. Впрочем, особой нежности в том, как Крисмер произнес имя «Гвинни», Бариан Мейхарт не уловил. Скорее, некую иронию.
Дабы отвлечь сына, король протянул руку, жестом показывая, чтобы Кевендил помог ему подняться по лестнице. Принц послушался. Потому, когда они наконец забрались на чердак, маги уже все были там. Они стояли посреди помещения с низким сводчатым потолком, и вид у них был весьма озадаченный. Да и было чему удивляться.
Пустые клетки ютились здесь вперемешку с закрытыми корзинами и глиняными плошками, в которых лежали горсти мелких костей, сушеных трав и яичной скорлупы. В стороне стоял ящик с известью. Вдоль стен стройными рядами расположились бутылки невесть с каким содержимым, а также оплывшие свечи на простых глиняных тарелочках и несколько масляных фонарей. В дальнем конце адептка устроила для себя лежанку – набросала целую груду звериных шкур. А в центре комнаты располагалось нечто вроде алтаря или жертвенного стола: невысокая дубовая колода с углублением в центре. Там скопилось что-то черное, отдаленно напоминающее засохшую кровь. В край колоды были воткнуты маленький топорик и длинный кухонный нож. Именно здесь чувствовался настоящий дух ведьмовского жилища. Такой, что кровь стыла в жилах. Но даже не из-за клеток, костей и импровизированного алтаря. Нет.
Все стены и потолок были покрыты рунами и магическими формулами. Надписи белой известью оказались повсюду. Возле некоторых из трухлявой древесины торчали куриные перья, а в одном месте даже красовалась прибитая за крылья летучая мышь. Огромная, сухая и весьма безобразная. Глазницы мыши чернели выжженными дырами.
Король заозирался вокруг, инстинктивно схватившись за сердце. Водоворот непонятных белых символов казался ему предвестником если не скорого конца света, то грядущей гибели его рода. Под крышей Мейхартов творилось колдовство. Сложное. Непостижимое для простого человеческого разума. Бариан Мейхарт не видел ничего подобного за всю жизнь. Даже когда близко общался с Ашадой Норлан. У той хватало своих ст