Девни Перри
Можжевеловый Холм
Просим Вас, дорогие читатели, НЕ использовать русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик Ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук. Спасибо!
Перевод: AmorNovels
1. МЕМФИС
— Можжевеловый холм. Можжевеловый холм, — я выдернула липкую записку из подстаканника, чтобы ещё раз перепроверить название улицы. Можжевеловый холм. — Это. Не. Можжевеловый холм.
С каждым произнесенным словом моя ладонь все сильнее шлёпала по рулю. Разочарование буквально сочилось из моих пор, пока я отчаянно сканировала дорогу в поисках уличных знаков.
Дрейк кричал на своём сиденье. Это был плачущий, душераздирающий, краснолицый плач. Как такой громкий звук мог исходить от такого маленького человечка?
— Прости, малыш. Мы почти приехали, — мы должны были быть близко, верно? Эта несчастная поездка должна была закончиться.
Дрейк все плакал и плакал, не обращая внимания на мои извинения. Ему было всего восемь недель, и если для меня эта поездка была тяжёлой, то для него она была сродни пытке.
— Я всё испортила, да?
Может быть, мне следовало подождать и совершить эту поездку, когда он подрастёт. Может быть, мне следовало остаться в Нью-Йорке и разобраться со всем этим дерьмом. Может быть, мне следовало принять сотню других решений. Тысячу.
После нескольких дней, проведённых в машине, я начала сомневаться в каждом своём решении, особенно в этом.
Побег из города казался лучшим вариантом. Но теперь…
Крик Дрейка говорил об обратном.
Казалось, я собрала свою жизнь — нашу жизнь, все десять лет и погрузила её в машину. Когда-то я была девушкой, которая жила в особняке. Девушкой, в распоряжении которой был частный самолёт. Осознание того, что единственное имущество, которое было по-настоящему моим, поместилось в седан «Вольво», было… удручающим.
Но я сделала свой выбор. И теперь было слишком поздно поворачивать назад.
Тысячи миль, и мы наконец добрались до Куинси. Место, где мы начнём всё сначала. Или могли бы начать, если бы я смогла найти Можжевеловый холм.
В ушах звенело. Моё сердце болело.
— Шшш. Малыш. Мы почти на месте.
Он не понимал и не хотел понимать. Он был голоден и нуждался в смене подгузника. Я планировала сделать всё это, когда мы приедем в наше арендованное жильё, но я уже в третий раз ехала по этому участку дороги.
Заблудились. Мы заблудились в Монтане.
Мы проделали весь этот путь и заблудились. Может быть, мы заблудились в то самое утро, когда я уехала из города. Может быть, я заблудилась еще несколько лет назад.
Я разблокировала телефон и проверила GPS. Моя новая начальница предупредила меня, что этой дороги ещё нет на карте, поэтому она дала мне инструкции. Возможно, я записала их неправильно.
Тоненький голосок Дрейка надломился. Плач прекратился на долю секунды, чтобы он мог наполнить свои лёгкие, а затем он просто продолжил выть. Через зеркало заднего вида и зеркало над сиденьем виднелось его маленькое личико, которое скривилось и покраснело, а кулачки сжались.
— Прости, — прошептала я, когда слезы затуманили моё зрение. Они телки по щекам, и я не могла смахнуть их достаточно быстро.
Не сдавайся.
Мой собственный всхлип вырвался наружу, присоединившись к всхлипу сына, и я съехала с шоссе на обочину.
Но, Боже, я хотела бросить всё это. Как долго человек может держаться за верёвку, прежде чем его хватка ослабнет? Как долго женщина может держать себя в руках, прежде чем она сломается? Очевидно, ответ был от Нью-Йорка до Монтаны. Мы были, вероятно, всего в миле от конечного пункта назначения, а стены уже начали рушиться.
Всхлипывания смешивались с икотой, и слезы текли, пока мои шины не остановились, машина не встала на парковке, а я обнимала руль, желая, чтобы он обнял меня в ответ.
Не сдавайся.
Если бы дело касалось только меня, я бы сдалась ещё несколько месяцев назад. Но Дрейк рассчитывал, что я выдержу. Он переживёт это, верно? Он никогда не узнает, что мы провели несколько несчастных дней в машине. Он никогда не узнает, что первые два месяца его жизни я плакала почти каждый день. Он никогда не узнает, что сегодняшний день, когда у нас началась, как я надеялась, счастливая жизнь, на самом деле был пятым худшим днём в жизни его матери.
Не сдавайся.
Я зажмурила глаза, на минуту поддавшись рыданиям. В слепую нащупав дверь, я нажала на кнопку, чтобы опустить окна. Может быть, чистый воздух прогонит вонь от слишком многих дней, проведённых в машине.
— Прости, Дрейк, — пробормотала я, пока он продолжал плакать. Мы оба плакали. — Мне жаль.